По мере приближения к линии фронта, Суворов все сильнее ощущал липкий страх, контрастирующий с его бравадой перед немецким редактором. Гуманитарный груз оказался лишь прикрытием для контрабанды оружия, а его интервью с Лесенцовым – частью тщательно спланированной операции. Костылин, циничный депутат с пропитым лицом, объяснил ему, что правда здесь никому не нужна, важна лишь картинка, которую можно выгодно продать.Встреча с Лесенцовым прошла скомкано. Комбат, уставший и разочарованный, говорил штампами, избегая конкретики. Суворов понял, что его идеалы разбиваются о суровую реальность войны, где не остается места для толстовского пацифизма.Неожиданно, колонна попала под обстрел. В хаосе перестрелки Суворов столкнулся с Бондаренко, полковником ВСУ, который предложил ему сделку: компромат на Лесенцова в обмен на безопасный проход на украинскую территорию. Суворов оказался перед выбором, от которого зависела не только его карьера, но и жизнь.